Милый Ангел :: АНГЕЛ РЭМБО

Развитие детей ЭСТЕР

Облачный рендеринг. Быстро и удобно
от 50 руб./час AnaRender.io
У вас – деньги. У нас – мощности. Считайте с нами!

ГЕРМЕТИЗМ И ГНОСТИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

АНГЕЛ РЭМБО

Когда десакрализация мира доходит до определенной необратимой стадии, многие традиционные рецепты духовной реализации становятся невыполнимыми. В такой ситуации все жаждущие духовной реальности повергаются в страшную и критическую реальность, где они вынуждены искать выхода не опираясь ни на что внешнее, рождая высшую истину из Великого Отрицания. Более того, консерватизм (даже сакральный) теряет свой смысл и свое оправдание, поскольку утрачивает ту напряженность внутренней жизни, которая делала Традицию полноценной и оперативной. В эти моменты качеством подлинного свидетельства обладают лишь спонтанные, волевые прорывы отдельных экстраординарных личностей, обреченных на то, чтобы платить своим бездонным страданием и черным отчаянием за редкие проблески Озарения. Тотальное Восстание, Великое Отрицание, Революция превращаются тогда в метафизическую добродетель, а моралистическое резонерство прикрывает лишь ничтожность прохладной и безразличной души. Инициация раздается придуркам, а Великое Откровение эксплуатируется бюрократами и мещанами.

Артюр Рэмбо -- высокий образ обреченного Гнозиса в темные времена, ради стяжания которого выжжены все нормы и правила, отброшены каноны и догмы, разорваны плоть и душа. Этот Гнозис заявляет о себе пронзительными, блистательными, сверхразумными формами, невыносимым напряжением силы, не могущей найти своего выражения, но жаждущей проявить в себе через человека, сквозь человека, вместо человека. В Рэмбо, в его поэзии, в его формулах, в его судьбе личность, субъективность сознательно принесены в жертву. Но эта жертва не компенсируется заманчивыми обещаниями строго установленного культа. Это -- безвозмездная жертва Реальности, выступающей как Хаос, как напряженный пульс разрушительной Истины, не вмещающейся более ни в рамки, ни в законы. Рэмбо пожертвовал собой ради объективности, ради мучительного выяснения того, каковым является мир сам по себе, по ту сторону человеческих чувств и представлений.

Поэзия Рэмбо -- это обнажение того, что есть. Не просто возврат к сакральной природе Поэзии и инициатическим принципам традиционного стихосложения; не искусственная реставрация забытой науки посвященных кельтских бардов и доктринально подготовленных индийских пандитов; не случайное обретение секретного ключа тайной доктрины средневековых трубадуров и труверов -- Рэмбо стяжал право быть "ясновидящим" и "свидетелем", исходя исключительно из своего внутреннего, спонтанного Восстания, из своей Революции, не опирающейся ни на что, кроме бездонного интериорного импульса.

Неудивительно, что Рэмбо энигматичен, антиконвенционален, разрушителен. Строй его стихов не может быть расшифрован исходя из культурных и эстетических ориентиров его времени; все поиски прототипов и соответствий бесплодны. Вряд ли можно понять его образы и на основе чисто оккультистской эрудиции, которой, впрочем, он вполне мог обладать. И уже совершенно невозможно отыскать сходства его поэтического языка с эмоциональной стихией нормального человека. Его поэзия сущностно анормальна; ее понимание требует глубокого отчуждения не только от исторического литературного контекста, но и от самого строя индивидуальной эмоциональности. Она создана, как выход за рамки; она провоцирует выход за рамки; а следовательно и толковать ее надо в особой неортодоксальной системе координат, возникающей из нее самой и растолковывающей ее в столь же энигматическом духе, в каком она написана. Анормальное здесь должно стать критерием для исследования анормального, и тогда лишь, с обратной стороны сверкающего безумия, проступит новая неожиданная логика, логика обреченного свидетельства.

И все же сияющий хаос Рэмбо имеет свой тайный строй, не сконструированный, но обнаруженный, вскрытый, обнаженный. Абсолютный символизм проступает сквозь образы и строки, связывая и расчленяя ряды метафор в таинственной картине духовной объективности. Его сердце было действительно украденным (le coeur vole), похищенным энергиями нечеловеческой ясности, чтобы из мира темных масок переселиться в лучезарное откровение того, что холодно пребывает по ту сторону прекрасного и чудовищного, милого и омерзительного. Лишь таинственные науки Гермеса, а не поверхностный оккультизм могут помочь в постижении энигмы Артюра Рэмбо, но такое объяснение для большинства лишь усугубит непроницаемость тайны.

Многие сравнивали его с ангелом. Быть может, в этом нечто большее, чем простая метафора.

* * *

Задача подлинных традиционалистов не только в том, чтобы защитить от хищных претензий современного мира эзотерическое знание, но и в том, чтобы вырвать у него то, что ему сущностно не принадлежит и что, лишь в силу недоразумения принято относить к разряду "культурных феноменов", т.е. к сфере компетенции кичливых, пустых и агрессивных профанов, эксплуатирующих духовную драму "дифференцированных людей". Революция Артюра Рэмбо принадлежит Традиции несравнимо больше, нежели папские буллы и сомнительное современное богословие. "Сезоны в аду" -- не индивидуальный выбор, а холодная и мучительная констатация универсального положения дел в нашу эпоху. Il faut etre absolument moderne, провозгласил Рэмбо. Традиция принадлежит Вечному Настоящему, а следовательно, именно Она устами огненных гениев говорит нам о сущности того, где мы находимся "здесь и сейчас".

Ниже "Милый Ангел" предлагает первую часть "досье Рэмбо", целиком составленного Евгением Головиным, который, пожалуй, является единственным компетентным в этом вопросе человеком. За общим строгим литературоведческим анализом его поэзии, лишь подводящим к его тайне, следует разбор Головиным "мистической", эзотерической стороны его творчества в свете алхимического символизма и магических доктрин. Такой взгляд на Рэмбо не просто возможен, он единственно адекватен и оправдан.

МИЛЫЙ АНГЕЛ